БАВЕ НАЗЕ
Мулла Абдурахман
говорил так, словно перед ним сидели эти муллы, и он обращался именно к ним. В
том же духе он продолжал:
— Да откуда им
знать: может, покойник покаялся перед смертью? Почему они вмешиваются в дела
Бога? Разве Божественное милосердие так же узко, как их лбы? Нет, милосердие
Божие беспредельно, и вполне возможно, что его душа уже покоится в раю!
«Философу» стало
необычайно легко, и он закивал головой, словно был одним из мюридов.
— Правда, сейда! –
Ответил он. – Несомненно, душа Тужо сейчас в раю. Если…
Он хотел сказать:
«если, конечно, рай существует», но вместо этого произнес:
— Если у вас есть
время – пойдемте сейчас же!
— А ему вырыли
могилу?
— Должно быть: я
отправил на кладбище трех своих друзей.
— Хорошо. Я
переоденусь, и мы пойдем.
«Пьяный философ»
остался перед дверью. Он простоял недолго: мулла быстро переоделся, и они
отправились в путь.
Они шли, не зная, что весь город уже
гудит из-за этих похорон. Словно огонь по соломе, пробежала весть, что
собираются хоронить нечистого, о котором мулла сказал, что его труп – подобен
трупу собаки и осквернит соседние могилы. И тотчас все верующие и суфии двинулись на кладбище.
Еще до того, как распространились слова
муллы, одновременно с уходом философа в мечеть – три человека, друзья Тужо,
пошли к садовнику косому Али, чтобы взять у него заступы и лопаты. Когда
садовник увидел, как они входят во двор – он не поверил своим глазам.
— Что вам нужно
здесь в такое раннее утро? – Спросил он.
— Мы пришли взять
у тебя лопаты и заступы, – ответил один из этой троицы.
— Для чего,
уважаемый?
— Сегодня ночью
Бог прибрал Тужо. Пока мулла обмоет его, мы должны приготовить могилу.
Косой Али смотрел
на этих господ, но особого доверия к ним не питал. Он решил отклонить их
просьбу и сказал:
— Вы – и копание?
Один из троих тут
же ответил:
— Действительно,
ты прав. Было бы хорошо, если бы ты пошел с нами.
— Да как же я
брошу работу?
— Мы оплатим твой труд, – ответил другой и протянул купюру в сто лир.
Как только косой Али увидел деньги – он
незамедлительно ответил:
— Ладно, пойдемте!
…И они отправились
на кладбище. Дойдя до первой же могилы, они остановились и принялись копать.
Косой Али рыл заступом, а три товарища по очереди выбрасывали землю. Вначале
работа продвигалась споро, но неожиданно трое зашабашили, сели и затихли. Косой
Али увидел, что они уже лежат друг на друге и спят. Видимо, после жаркой ночи
прохладный утренний ветер принес сон этим, уже достаточно набравшимся, людям.
Косой Али махнул рукой и продолжал копать, не будя их. Не успел он выкопать и
на метр – как увидел толпу, надвигавшуюся на него. «Видно, уже несут тело!» –
решил косой Али. Он окинул взглядом толпу, ища носилки с телом – но не нашел. «Кажется,
я не только косой, но вдобавок и слепой!» – сказал он себе, протер глаза и стал
смотреть внимательнее. Носилок не было. Он прекратил работу, ничего не понимая.
Наконец, первые люди из толпы достигли его, и один из предводителей, задыхаясь,
сказал:
— Кому ты роешь
могилу?
Прежде, чем косой
Али успел ответить или хотя бы понять, что происходит – толпа уже окружила его
со всех сторон.
— Что доброго? –
спросил он со страхом.
— Доброго?! —
ответили ему разом несколько голосов. – Что доброго может еще быть здесь!
Хотя косой Али
ничего не понимал – он почувствовал, что допустил какую-то ошибку, придя сюда.
И он ответил с видом уничижения:
— При чем здесь я?
Я – Божий бедняк. Я копаю для этих вот
людей и получаю деньги за свой труд.
И он указал
пальцем на трех спящих.
Между тем народ
прибавлялся и шум усиливался. Но трое продолжали спать. Косой Али подошел к
первому и стал толкать его в плечо.
— Благодетели мои,
вставайте! Ваш Страшный суд пришел!
Спящий заморгал и
увидел каких-то людей. Али снова стал его расталкивать с теми же словами.
Услышав слово «Страшный суд” – тот вздрогнул и сел…
О, что он увидел!
Возбужденная толпа, гневные выкрики… Торопливо и не без страха начал он будить
товарищей, говоря:
— Вставайте! Бог
перепутал! Вместо него – нас взяли на
Страшный суд… Вставайте!
Потом он обратился
к толпе:
— Благодетели!
Погодите – дело в том, что Бог перепутал нас с Тужо! Мы не мертвые! А покойник
еще дома…
Тут его взгляд
упал на суфия Хусейна. Это был тот самый Хусейн, который всегда дрался с ним из-за их пьянства. И,
помимо воли, он воскликнул:
— О Господи!
Неужели ты даже за гробом преследуешь меня и моего Бога?!1
Как только толпа
услышала эти слова, попахивающие неверием –
она в неистовстве накинулась на всех троих. Те ничего не могли поделать:
сколько они ни пытались объясниться, сколько ни кричали – никто не обращал
внимания.
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ